Ворнат в очередной раз полетел в сторону...
- Сволочи... как же вы меня достали... я похож на живую игрушку? - тихо, почти шёпотом ворчал Ворнат, поднимаясь на лапы, - Ты не первая, кто мне угрожает - заявил подросток, кивая в сторону Дерхена, - Просто милые добренькие каннибальчики не хотят, чтобы все узнали, кто они на самом деле... - обиженно съязвил лев и отошёл подальше от Мсании, чтобы снова не получить на орехи. И вообще, чтобы у этих двоих не возникало особого соблазна пошвырять туда-сюда молодого льва...

- Нет, ну посмотрите на него, - возмутилась львица, которая волею случая и законов физки упала в озеро, - вот заимели привычку швырять меня в воду... "Что ты, что Фокус..."
Услышав знакомое имя, Мсании восторженно воскликнула:
- Как!? Он уже знаком с Такетой?! - и уже тише пробормотала, -  Что-то мало у него порезов на шее после встречи с ним...
Мсании потерла ушибленное место и хорошенько отряхнулась от воды, забрызгав подростка. Да, она это сделала нарочно. И еще и язык ему показала, словно маленький котенок. Не желая оставать от этой компании, львица трусцой побежала за крупным каннибалом.
-------> Прайд каннибалов. Великая граница с Солнцем

---->Прайд Каннибалов: Большое болото---->
Львица шла медленным и спокойным шагом, будто ничего и не произошло. Ты хоть понимаешь как ты себя опозорила? Ты себя опозорила при вожаке! Да неужели проснулась моя совесть? Надо было раньше мне это говорить, когда мы были там, а за тебя говорило лишь..лишь...что? Ты сама и не знаешь с кем ты разговаривала? Ты разговаривала со своим вторым я, просто теперь я отвечаю за совесть. Кстати, знаешь что я решила "совесть"? Что? Я найду себе приемную мать и...она будет моим наставником, пускай это и будет не уважение к отцу, но все же. Я стану сильнее, и докажу, что я сильная, а не нытик. Вот теперь я вижу старую Графиню! Самка немного ускорила шаг после того как поспорила со своей "совестью". Виски пришла к водопаду, и судя по всему он был диким, ведь он находится в диких землях. Кошка до сих пор была в грязи, и эта грязь засохла на ней. Отлично. Ты будешь купаться? Нет, зачем оно мне м? Графиня почуяла, что здесь кто-то был до нее, и видимо несколько персон из Каннибалов, а еще две или одна персоны из солнца. Вдруг она остановилась. - Может быть у них была драка? Хотя вряд ли, кому это надо? - спросила себя львица. Затем она увидела водопад, а от него неподалеку дерево, видимо надо было забраться на дерево, чтобы посмотреть на водопад близко, но кто же это уже сделал? Кошка еще раз взглядом обежала дерево и пошла к нему. После этого она легка около этого поваленного дерева. Графиня свернулась клубком, на нее падала тень, но львице не было холодно, ей было прохладно.

Вдруг, львица проснулась и чуть приоткрыла глаза. М? Кто-то еще пришел... Графиня встала, а затем села. Господи, как же болят мышцы, да...проспать клубком - это была плохая идея. Самка принюхалась и поняла, что тот или та незнакомка, из каннибалов. Львица вспомнила "Мистера Принца", но сразу же отогнала эту мысль, она не хотела вспоминать его, а тем более после, как она показала себя перед королем. Граф начала наблюдать за той львицей. Львица была темного окраса, да еще и беременна. Та, та...львица беременна?! Черт, я не знаю как роды принимать?! Стоп, а с чего я взяла, что она скоро родить? Хотя...не скажешь, что она на первом или третьем месяце...Господи..пятый месяц беременности. На Графине появилось паника. Затем, та незнакомца расположилась не далеко от Графи, на валуне.
- Ты из каннибалов, да? Что-то я тебя раньше не видела, - прищурилась незнакомка, удобнее подгибая под себя лапы.
- Д-да, я из каннибалов. Не-не видела, потому что я з-з-здесь не давно. - чуть заикаясь сказала Графиня. Затем, самка заметила, что та львица начала как-то странно дышать. Похоже, начались роды. Господи, надеюсь это не то, о чем у меня сейчас промелькнула мысль. Незнакомка откинулась на траву, а Графиня просто стояла в ступоре, в ее глазах была паника.

Отредактировано Grafina (20-11-2011 21:42:57)

Ну и что мне вам написать. Дарккар благополучно выбрался из материнской утроби и теперь уже прижав браата с сестрой мордами к земле и толкая из задними лапами пил молоко. Черный львенок был настоящий силач. Уже мощные лапки и и крепкое телосложение. Зубы еще не прорезались и это не грозит новорожденому еще очень долгое время. Дарккар отпихнул задней лапой сестру и прижав брата мордой в грязь принялся пить молоко. Дарккар тихо тихо урчал  от удовольствия. Настоящий силач. Дарк был не меньше брата и тем более сестры. Черный как ночь с более темными и едва заметными полосками на спине. Львенок обещает вырасти по харрактеру лидером и настоящим головорезом. Настолько он жесток уже сейчас. Уже сейчас, слепой и глухой львенок придавливал брата к земле и не подпускал его с сестрой к лучшим соскам с молоком. Пусть знают свое место. Дарккар главный, самый сильный и мощный., пусть пока это еще и не так. Он ради своих целей пойдет по головам. Гордое и яростное выражение на мордочке новорожденного говорило об этом лучше всяких знамений. Да, он буде великим. Будет велики, но возможно будет совершать дела ужасные, но бесспорно великие. Он уже в утроби Суматрас решил стать главным. Он отобьет трон у старших братьев. Дарккр пил молоко и толкал лапами с живот Суматрас, дабы было еще больше живительной белой жидкости из млечных желез матери. Да, все, я закругляюсь, но всетаки Дарккар сейчас не пустит брата и сестру к тому соску, что он занял для себя. Я более пока не могу ничего добавить кроме того, что Дар отпихнул брата от себя и напившись уснул под боком у Суматрас. Крепенький и сытый львенок выглядил милым, но что поделать. Таков он только во сне. Что же ему снится? Я не знаю, но наверное ему снится как он уже взрослый убивает старших буратьев и восходит на трон известный как гордый и злобный правитель. Да, Дарккар навсегда принял этот путь. Путь по покрытой кровью тропе. Львенок спит и снятся ему кровавые сны. Он никого не полюбит. Ему никто не будет нужен. Лишь смла и власть. Лишь мощ и гордось. Этот львенок  уже сейчас подоет большие надежды. Маленький, спящий и милый. Какая же это прекрасная маска. Идеальная маска новорожденной крохи, что беззащитно спит под боком у матери. Как жалко, что это продлится так недолго. Так мало ему осталось жить в обличит крошечного львенка, хотя и не крошечного, а в полне крупного и развитого львенка. Дарккар тихо спит и посапывает во сне. В его маленьком мозу идет кровавый и злобный сон из- за которого Дар улыбается во сне и что то мурлычит, нет, не мурлычит, а урчит во сне.

Отредактировано Дарккар (01-12-2011 11:50:02)

Боль поминутно усиливалась и кошка запаниковала. Из тяжело вздымающейся груди вырвался приглушенный хрип. Закрыв глаза и стиснув челюсти, хищница напряглась всем телом, усиленно стараясь не закричать. Показывать свою слабость – не в правилах каннибала, и пусть Суматрас не была рождена в этом кровожадном прайде, она почтенно соблюдала все законы и традиции. Раз было сказано, что самка должна пройти всё это одна и не показать своей слабой стороны, так и будет. И пусть мир рухнет, но она не издаст ни звука.
Никто никогда не рассказывал ей о том, как именно должны протекать роды. Собственно, она и сама никогда этим не интересовалась. Сначала, когда шаткая ступень властности  переходила из лап в лапы, молодая принцесса и не смела мечтать о потомстве, а затем, когда её официально короновали, желание испарилось. Да и с самой юности кошка, как ни пыталась, не могла представить себя в роли матери. Заботы. Обязательства. Всё это слишком нудно, слишком большая ответственность разом ложится на твои плечи. Со временем её взгляды на этот счёт не поменялись. Она совершенно не хотела этих львят, но почему-то чувствовала, что не сможет от них отказаться. Тем более, не сможет отнять их жизни.
Пока пепельная усилием воли погружала своё сознание в раздумья, боль внизу живота постепенно угасала. Прошло несколько часов, не меньше, зато каков результат: у её задних лап, совсем крошечные и абсолютно слепые лежали её дети. Трое прекрасных львят. Её львят. И тогда, лишь посмотрев на них, самка поняла: лишь ради них теперь бьётся её сердце, лишь их она будет защищать до конца своих дней. Её словно окатили холодной водой, настолько резко и безвозвратно поменялось её мировоззрение. Перевернувшись, она закрыла новорождённых лапами и принялась нежно и максимально аккуратно их вылизывать. Об именах она пока что не думала. Время остановилось.

Сложно сказать, сколько дней прошло с той поры. Львица, оправившись и отдохнув, отнесла своих детей в маленькую пещерку, близ водопада. Разумеется, пещера оставляла желать лучшего, но самка предпочла пока не нервировать львят долгими переходами. Послав гонца к королю, она с волнением ожидала его возвращения. Благо дети были похожи на львов, и чёрная была несказанно счастлива, что отцом являлся Маса. Вот только что будет, если Скорпион почувствует неладное? Смерть? Скандал? Суматрас не хотела рисковать жизнями своего потомства, поэтому искренне надеялась, что пантер не отыщет её здесь и сейчас. Вот только, как мы знаем, у судьбы очень жестокое чувство юмора.
Расположившись у пещеры, самка собрала своих львят в лапы и вновь принялась их вылизывать, не обращая внимание на их яростное сопротивление.
- Спасибо, что помогала мне, - с улыбкой на устах сказала чёрная, обращаясь к той самой львице, Графине, что так испуганно встретила её, но так великодушно оказывала помощь во всём. Всё это время она практически не покидала воительницу и этим добилась её расположения.

Отредактировано Sumatras (13-12-2011 21:22:32)

Прошло несколько дней после рождения. Может много, может мало. Рыжешерстная не умеет пока считать дни. Для нее все - один огромный нескончаемый день, а точнее ночь. Ведь она не может пока видеть. Малютка не очень много ела, да и к тому же ее братья просто не позволяли ей это делать чаще. Особенно один из них, который постоянно толкался и царапался. Второй же был немного более осторожный с сестрой. Шеннон уже хотелось открыть глаза, увидеть мать, отца. Но они пока не открывались. Быть может время не пришло. И вот вновь мама решила их помыть. Это занятие лично она с самого рождения не любила. Издавая что-то наподобие фырканья, малютка старалась уползти. Но не тут-то было. Конечно, у нее не хватило ни сил, ни скорости. Но вскоре это мытье закончилось и львенка смогла доползти до маминого животика. Она почувствовала запах молока и принялась толкать лапками мамин животик. Сама же юная хищница присосалась к маминому соску, довольно урча.
Я люблю тебя мама - мысленно проговорила она. Немного погодя, она напилась и вновь постаралась открыть глаза. Внезапно котенок увидел яркий свет и сама себе не поверила.
Я вижу? - Шеннон моргнула, свет стал тускнеть, она все видела мутным. Это было что-то наподобие образов. Но это лучше чем ничего, львенка знала, что скоро все придет в норму. Сейчас бы увидеть какие у нее глаза, какие ее братья и мама. Но не сейчас. Все это будет чуть позже, а пока малютка вновь решила поспать. Ведь после сытного обеда так тянет в сон. К тому же ее глаза к тому моменту времени придут в норму...

Как и было сказано ранее, у судьбы очень скверное чувство юмора.
Шелест далёких зарослей заставил самку встрепенуться. Сердце замерло, а когти молниеносно покинули мягкие подушечки лап. Теперь в каждом живом существе новоиспечённая мамаша видела опасность, как для своего потомства, так и для себя. Выждав некоторое время, самка не услышала больше никаких колыханий и предположила, что тревога была ложной, и в следующую секунду с горечью признала, что ошиблась.
- Скорпион, - глухо прошептала она, встречая своего возлюбленного долгим и каким-то чрезмерно виноватым взглядом. Никогда ещё она не чувствовала себя такой униженной и незначительной. Внутри всё клокотало. Хотелось если не провалиться сквозь землю, то уж точно убежать куда подальше от сложившихся проблем. Попытки самоуспокоения обратились в прах. Что бы она ни делала, о чём бы ни думала – сердце всё равно билось, как у подстреленного кролика. Хищница пыталась не думать о том, что скажет ей Скорпион, когда рядом не будет посторонних. Старалась вообще не представлять того момента, когда им придётся поговорить по душам. Ведь всё тайной рано или поздно становится явным, и Суматрас предполагала, что будет лучше, если она сама ему обо всём расскажет, нежели он узнает об этом по слухам. Обернувшись, самка с ужасом обнаружила, что та львица, которая так благородно помогала ей в эти дни, исчезла. Вывод – они со Скорпионом остались в относительном одиночестве. Судорожно сглотнув, хищница окончательно ушла в себя, расслабившись настолько, что даже и не заметила, как её дети разбрелись по сторонам.
- Пока никак, - как можно более весело и непринуждённо ответила кошка, натянуто улыбаясь.  Её фраза как раз совпала с фразой одного из её сыновей. Воительница не очень этому удивилась, ибо уже начала привыкать к тому, что дети её учатся говорить и даже могут видеть. Но предложенное имя ей понравилось, - Игнис? А что, мне нравится, - уже более радостно заметила большая кошка, призадумавшись, - Хм. Мою бабушку звали Шенанн. Как тебе имя? А вот какое имя дать тебе, - словно бы обратилась она к своему чёрному сыну, - я не знаю. Скорпион? – воззвала она к пантеру, надеясь услышать что-то стоящее. С разговором она решила чуть-чуть повременить; буквально на пару минут.
- Милый, - нежно позвала она чёрного, - Мне необходимо с тобой поговорить, - голос задрожал и кошка едва сдерживала очевидное волнение. Отойдя от пещеры на несколько шагов так, чтобы львята оставались в поле зрения, она остановилась, приглашая названного мужа следовать за ней. С чего начать разговор, она банально не знала и в разговорах была не сильна, потому решила всё сказать в лоб, без прелюдий и объяснений:
- Это не то, чем может показаться на первый взгляд. Не делай быстрых выводов, - глубокий вдох, - Я обручена…

Раскатистый рык эхом отразился от гор и наполнил собою всю саванну.
Не сказать, чтобы пепельная сильно испугалась. Признавшись возлюбленному в очевидной измене, на душе стало легко, а вот на сердце – скребли кошки. Ей вспомнилась та ночь, то невероятное влечения, заставившее её отдастся коварному каннибалу, и сейчас, взглянув на всё трезвыми, не опьянёнными страстью и желанием, глазами, самка нашла вескую причину, почему события той роковой ночи имели место быть. Всё просто до ужаса: воительнице просто-напросто не хватало внимание львов. Прожив всю жизнь в скитаниях и лишениях, скольких львов за свою жизнь смогла влюбить в себя Суматрас? Правильно, ни одного. Да, было, как минимум, два гривастых хищника. И оба без сердца.
Сириус не мог любить, ибо он изначально заявил, что ищет компаньонку, а не спутницу жизни. Суматрас же, некогда по уши в него влюблённая, соглашалась на всё, лишь ради того, чтобы быть рядом. Только сейчас она начала осознавать, что первая её любовь обратилась в прах. Она уже ничего не чувствовала к тому белогривому убийце. Зато благодаря его чертовскому умению убеждать и вести за собой, хищница стала каннибалкой.
Мисаки. Он не мог любить по определению. Этим котом правила лишь алчность и желание. Но то, как именно прикасался он к самке, как именно сжимал её в своих объятиях, оставило неизгладимый след в душе дикой кошки.
И вот тут-то она поняла. Она любит. Но любит обоих по-разному. И каждые чувства имеют права на существования. Скорее, любовь к королю можно было назвать лишь сексуальной зависимостью, ведь именно такое внимание к самке разжигало в ней пожар желаний. Любовь же к Скорпиону было истинной и чистой, ибо ей было дорого его мнение и внимание. И теперь, глядя на своего любовника, кошка почувствовала себя как никогда виноватой. И долго не могла ответить на заданный вопрос. Вдох-выдох, и ответ был твёрд и хорошо продуман.
- Мисаки. Король прайда Каннибалов. По закону, он имеет полное право назначать себе жён одним лишь приказом, если избранница не является уже кому-то женой. Мы же не женаты с тобой, Скорпио, я ничего не могла с этим поделать, - на последней фразе уши прижались к голове воительницы, а в глазах защипало. Она никак не могла позволить себе показать слабость, но сегодня маска жестокой каннибалки рухнула, оголяя настоящую и некогда весьма чувствительную натуру. Суматрас по-настоящему боялась потерять пантера, но как удержать его, если тот решится уйти, не знала.
- Это его львята, - дрожащим голосом выдавила из себя самка, еже не в состоянии более смотреть на пантера. Из глаз хлынули потоки слёз, и Суматрас отвернулась.
- Прости. Прости меня. Знаю, лишь глупые слова, но… - язык отказывался подчиняться пепельной, - Если ты. Если ты решишь уйти навсегда…я…я… - не в силах вымолвить ни слова, кошка замолчала, уставившись куда-то вдаль.

Скорпио просто чувствовал что услышит именно то, что ему очень не понравится, поэтому он напрягся. Он ждал, пока Суматрас соберется с мыслями. Тишина давила на него, она заставляла его напрягаться все больше и больше. Она заставляла его понимать, для чего вообще весь этот цирк.
Черное и белое. Добро и зло. Правда и ложь.
Можно еще много придумать противопоставлений, но это не важно. А о чем пойдет речь, наверное, уже и так понятно.
Если немного отстраниться, отойти поодаль, то отделить черное от белого труда не составит. Вот оно – черное, и вот оно - белое. Все предельно ясно.
Однако стоит приблизиться, вглядеться, и вдруг начинаешь замечать, что на самом деле никакой четкой границы между этими двумя категориями не существует, и та грань, которая отделяет белое от черного и наоборот, слишком размыта или же ее вовсе не существует. Вот еще было черное, потом оно лишь немного посветлело и уже стало совсем белым.
Или же случается еще хуже – черное перетекает в белое, а белое в черное. Как в знаке инь-янь. И попробуй тут отделить одно от другого. Стоит лишь коснуться одного, как тут будет задействовано и другое.
Как говорят: «Добро не может существовать отдельно от зла. Делая добро, ты обязательно творишь зло, и хорошо, если сделанное добро в итоге перевесит свершившееся зло…»
И чем пристальнее начинаешь вглядываться, тем больше и шире становится граница между двумя противопоставлениями – помимо белого и черного, появляется множество смешанных оттенков, которые никак не соотносятся ни с одной из двух категорий, и в то время стопроцентно являются ими.
А ведь изначально все было простым и понятным. Это, говорили тебе родители, плохо, а это – хорошо. Сомнений и двусмысленностей не было. Сразу было понятно, кто хороший, а кто – плохой. Что есть черное, а что - белое.
Когда же вдруг оказывается, что не всяк белый – действительно белый? Что даже в самом густом черном всегда есть белое? Что ослепительно белый может быть чернее черного?
И границы одного и другого у всех разные. То, что для тебя еще черное, для другого вполне себе белое. И каждый меряет свой рамкой всех остальных. И осудить его в неверности расчетов порой так же трудно, как и признать его правоту.
И как же так получается, что в самом черном вдруг оказывается кристально белое? Чем объясняется то, что среди белого очень хорошо прорастает черное?
И даже когда говорят о равновесии, о золотой середине, каждый имеет ввиду совершенно различное. И пусть даже вполне реально вывести среднестатистический центр всего - границу белого и черного, да только вот приложить этот самый центр на всех не получается. Слишком уж оказывается он не центральным.
И все же, при всей неуместности противопоставлений, обойтись без них никак невозможно. Ведь есть, и это знает каждый, черное. И есть белое. Есть добро и зло, правда и ложь. И множество других категорий. И есть границы, за которыми нечто со знаком плюс становится совсем иным, со знаком минус.
И при всей нелогичности, мы продолжаем мерить мир своими рамками, укладывая что-то по одну границу, а другое – по другую. Отделяем зерна от плевел, и лишь позже замечаем, сколь множество плевел среди зерна мы оставили и вспоминаем, сколько зерна мы выбросили вместе с плевелами.
И в чем смысл наших действий, и есть ли он вообще, вряд ли кто-то сможет ответить. Ведь стоит только вглядеться, как начинаешь в самом малом видеть ужасно многое, а многое после изучения становится неимоверно малым.
Так где же заканчивается черное и начинается белое?
- Мисаки. Король прайда Каннибалов. По закону, он имеет полное право назначать себе жён одним лишь приказом, если избранница не является уже кому-то женой. Мы же не женаты с тобой, Скорпио, я ничего не могла с этим поделать, - на последней фразе уши прижались к голове воительницы. Суматрас выглядела не только виноватой, но в Скорпионе проснулась жалость. Ему стало жаль ее.А ты пробовала хоть что-то сделать, прежде чем говорить что не могла? - мысленно прорычал Скорпион, но в его голубых глаза это все отразилось. Сейчас по его глазам можно было прочесть очень многое, впервые за всю жизнь. В его глазах был гнев, ярость, ужасная боль и любовь к этой кошке.
- Это его львята, - дрожащим голосом выдавила из себя самка.Скорпион ничего не ответил, он продолжал молчать, как вдруг Суматрас заплакала. Это были настоящие слезы, и пантер впервые видел чтобы эта сильная духом кошка плакала.
Вы знаете, что такое предательство? Предательство - удар по Сердцу, по душе от того, от которого его не ждали. Измена и того хуже, особенно измена близкого.
- Прости. Прости меня. Знаю, лишь глупые слова, но… - язык отказывался подчиняться пепельной, - Если ты. Если ты решишь уйти навсегда…я…я… - не в силах вымолвить ни слова, кошка замолчала, уставившись куда-то вдаль.
Она говорила правду, неужели она любила его, любила или насмехалась над его чувствами?
Пантер еще долго молчал, в глазах его было осуждение, но почему-то уходить он не хотел, понимая что ничего не добьется этим.
- Скажи только, не врала ты мне, когда говорила что любишь? - спросил Скорпион. Сейчас ответ на этот вопрос решал все. - Ты любишь Мисаки?

Кошка замешкалась. Последний вопрос возлюбленного звонкой пощёчиной разлетелся в её душе. Впервые в жизни самке стало обидно. И не сколько за допотопные вопросы со стороны пантера, сколько за явное недоверие с его стороны. Но она промолчала, рассудив, что будет глупо в такой ситуации сообщать о своих униженных чувствах. И она молчала очень долго.
Можно было назвать любовь к правителю каннибалов любовью? Разумеется, нет. Влечение, построенное на лёгкой и непонятной влюблённости. И сколько проблем из-за этого непостоянного чувства. Придя к общему выводу, самка решила, что не стоит говорить Скорпиону о том, что в её сердце всё-таки осталась теплота к Масе. Пусть и в ничтожном количестве. 
- Я люблю тебя, Скорпио. И никогда не врала тебе. Любила, люблю и буду любить, - она нашла в себе силы повернуться и посмотреть в глаза хищника. Они были полны осуждения и невероятного разочарования. По щекам воительницы по-прежнему текли слёзы, но глаза её глядели ясно и уверено. Она сомневалась, что такая чувствительность сможет смягчить пантера окончательно, ведь она прекрасно знала, что многие на дух не переносят слёз своих возлюбленных, а тем более, не в силах оставаться спокойными в таких ситуациях. Пепельная сказала всё, что хотела и теперь вся её дальнейшая жизнь и жизнь её потомства зависела от Скорпио. Лишь ему было предписано проявить милосердие или навсегда отречься от своей львицы. И сейчас кошка боялась.
Погружённая в раздумья, чёрная и не заметила, как её сыновья собственнолапно покинули убежище и приблизились к лапам пантера. Нельзя было сказать однозначно, кого из своих отпрысков она любила больше. В каждом из них она находила частичку себя или родни. К своей единственной дочери она относилась тепло и всегда тряслась за её сохранность. Сыновьям же своим она спускала многое, хотя они и частенько устраивали потасовки. Она так же была довольна, что братья, пусть и едва заметно, но всё же опекают сестру. Подходя к общему итогу, можно сказать, что в Суматрас окончательно проснулись материнские инстинкты. И сейчас, когда оба львёнка приблизились к массивному пантеру, самка напряглась. В душе она понимала, что Скорпион вряд ли причинит детям вред, но сердцу, как известно не прикажешь. Слово, произнесённое Игнисом, вызвало у воительницы новые потоки слёз.
- Я никогда не любила Масу. Ни-ког-да, - в сердцах выкрикнула она, с силой хлестнув себя по боку.

Игнис в ответ на игру львенку ударил ее по челюсти, причем этот удар не сказать, что был слабым. Ей было весьма неприятно. Львенок фыркнула, хотя ее брат уже оставил ее пополз к черному коту.
И что они оба к нему липнут? - думала кошка и теперь из принципа не осталась сидеть на одном месте. Красноглазая поплюхала (иначе это нельзя было назвать) к матери. Она подлезла в сторону передних лап и стала тереться. Так малютка старалась успокоить черную. Она ведь видела, что та переживает. Правда причины, конечно, не понимала.
Но некоторые слова засели в голове у хищницы: люблю, Скорпио, Маса, никогда - эти слова постоянно вертелись в ее голове.
Мама - проурчала Шеннон - Люблю - закончила она свою фразу и довольно прикрыла глаза. Хоть и львенка не знала этого черного, но почему-то он ее не заставлял волноваться и она спокойно находилась рядом. Но все равно кошка липла к матери. Кто-то мог посчитать ее маменькиной дочкой, но скорее она просто очень любила мать. И в будущем Шеннон всегда будет за нее заступаться.

Дарккар посмотрел на Игниса своими сверкающими алыми глазами и тихо зашипел. Нет, он зашипел не на Игниса, хотя с радостью бы подрался с братом. Он заметил в кустах шевеление, а потом увидел другого Зверя. Это была Пантера, но она была много меньше Скорпиона. Дарккар не испугался, его предостерегла осторожность, заложенная во всех маленьких детях. Этот чёрный малыш подошёл к краю пещеры и зашипел впившись взглядом в кусты.
-Там, маленький ты!-сказал он. Басовитый голос малыша можно было разобрать, но сложнее было понять что он хотел сказать. В данный момент он имел в виду, что там, на земле лежит зверь, что выглядит так же как и Скорпион. Дарккар уже отличался хитростью и острым умом, хотя это было ещё незаметно. С возрастом он станет ещё более жестоким и своенравным, еще более хитрым и расчётливым. Он пойдёт по головам ради своих собственных целей. К счастью он будет желать лишь блага своему Прайду, Прайду Каннибалов. Он будет когтями втаскивать его на вершину и сделает самым велики и сильным прайдом во всей саванне. Он сможет, наверное сможет. Для того, чтобы это сделать он будет из шкуры во лезть.

=начало игры=
Малютка почувствовала холод, от этого и проснулась. Куда делись ее родители? Когда?  И какого фига? Безымянная кроха запищала и на слабеньких лапках поползла туда, где слышала голоса. Вскоре, ее глазам и представилось зрелище: два пантеры - самец и самка, два львенка - ее ровесники, - и пепельно-серая львица. Зеленоглазая испуганно пискнула - мать-перемать, что они с ней могут сделать?! Бурая выпустила свои коготки и зарычала, хлестнув себя кисточкой хвоста по бокам. Она будет стоять до последнего в этом неравном бою. Звучало довольно-таки глупо, но пес с ним.