-----Высохший лес------
Задумавшись о последних событиях, Авель в какой-то момент даже перестал обращать внимание на то, куда собственно идёт. Разведку около лагеря он закончил довольно быстро. Не было никаких признаков тёмных, было очевидно, что им неизвестно, где эверийцы разбили лагерь. Тогда Авель решил проверить местность ещё дальше... и ещё. И вот джунгли неожиданно поредели.
Наверное, он бы просто повернул обратно, если бы не фигура льва, выглядевшая более чем странно на фоне голой пустыни и скал. - Враг? - мысленно спросил себя Авель, и ему самому стало противно от этих мыслей. С каких пор он стал в первую очередь видеть врагов в незнакомцах?
- Когда началась война... - последовал правдивый ответ.
Авель только вздохнул. Этот лев явно был один и не умел отношения к засаде. Нужно было уходить. Однако Авель медлил. Что-то смутно-знакомое было в этом льве. Где же я мог его видеть? Как он не старался, но вспомнить не мог. - Если бы рассмотреть поближе, то, наверное, я бы его узнал... Но тогда придётся выйти из джунглей на открытую местность..
И любопытство перевесило здравый смысл.
Позади незнакомого льва Авель вышел из джунглей, стараясь не производить лишний шум.
- Простите, - окликнул он его. - Вы знает, как пройти к прайду Тьмы?
Первый пришедший на ум вопрос самому ему показался до ужаса прозрачным и глупым. - Я точно знаю его... Знаю.. Но где мы встречались?..

- А.. понятно, - слова подбирались с трудом, навязчивая мысль о том, что Авель знает этого незнакомца мешала сосредоточиться на разговоре. Он-то думал, что если поближе разглядит лицо этого льва, то всё станет на свои места. но вот он прямо перед ним, а все на свои места вставать явно не хотело. - Простите за беспокойство, попытаюсь справиться сам...
По-хорошему,следовало просто развернуться и уйти, чтобы лишний раз не беспокоить незнакомца. Ведь тот ,похоже, Авеля не знал... Но уйти, так и не выяснив, знакомы они или нет? Это ведь можно до конца жизни строить разные предположения, но момент будет упущен. - И почему мне кажется, что если сейчас уйду, то упущу такой шанс, который больше никогда не повторится? Где же я мог его видеть? У него зелёные глаза.. довольно необычный цвет, не так уж и много я встречал львов с зелёными гла...
Следующая мысль, перебившая этот поток умозаключений была столь неожиданна, что Авель высказал её раньше, чем успел обдумать как следует.
- А.. Асвади? - слетело имя с языка. - Глупости...

Лев тянул с ответом, и Авель уже составил в голове типичную при данной ситуации фразу: Извините, я обознался. Он уже был готов её произнести, как незнакомец коротко подтвердил его догадки. - Это в самом деле Асвади? Может, это просто другой лев с таким же именем? - Авель одёрнул сам себя. - И при этом он кажется мне знакомым... Выходит, это тот самый... Сколько же мы не виделись? Не помню...
- Скорее не помните, - после небольшой паузы заговорил Авель. - Ведь, когда мы виделись в последний раз, я был совсем ребёнком... Да и вы тоже. Если бы я в детстве не привязался к вам и не считал старшим братом, наверное, давно бы всё забыл и не узнал вас... Впрочем, это не столь важно. Быть может, моего отца вы ещё помните. Я Авель... сын Гизы.

Асвади всё-таки помнил его. Эта новость заставила льва на секунду улыбнуться. Всё же приятно осознавать, что тот, кого ты узнал, знает тебя. Но в остальном Авелю трудно было понять всю бурю эмоций от этой неожиданной встречи. Одного он отметил точно. - Это не я изменился, а Асвади... Трудно объяснить...
- Скорее, мы оба выросли, - негромко произнёс он. - Что же изменилось в Асвади? Трудно сказать, я ведь почти не помню его... Но в тоже время... такое странное чувство. - И оба изменились...
И тема невольно склонилась в ту сторону, в которую Авелю совсем не хотелось углубляться.
- Да. Знаю. Нам сообщили... Мама после этого известия слегла, практически перестала заниматься целительством. Ну в общем, это было давно,  -Авель отвернулся. - А вы... Почему-то неловко было обращаться к Асвади на "ты". - Ведь тогда внезапно ушли. Совсем не попрощались ни с кем. Получается, тогда вы вернулись в родной прайд, к семье?

- Да, ты прав. - пропала улыбка, вернулась прежняя суровость. - Львенок-Асвади, которого знал Авель, сильно отличался от того, что стоит здесь теперь. Но я сам неосознанно изменил себя... Ох, Авель, лучше бы мы никогда не были знакомы. - Он снова почувствовал укоры совести, когда Авель рассказал ему про свою маму.
- Твоя мама... Харука... Так она еще жива?- Асвади с трудом вспомнил это имя. Ему это казалось важным, словно таким образом он старался духом приблизиться к своей первой и самой главной жертве. - Авель, прошу, обращайся ко мне на "ты", ладно? - почувствовал Ас неловкость от такого официального обращения, хотя это его не сильно волновало. Куда важнее была правда, которую он в себе хранил.
- Да, я вернулся. Твой отец вернулся со мной. - Стоит ли прямо сейчас рассказывать все Авелю? Она может многое изменить...

Всё внимание льва было сосредоточено на происходящем внизу разговоре, поэтому он даже не сразу пошевелился, когда звонкий голос молодой львицы обратился к нему. Но через некоторое время, Гиза всё же вполоборота посмотрел в сторону принцессы.
- Гелла... Сестра Асвади и Ходари, если не ошибаюсь? - уточнил дух, вновь отворачиваясь. Воцарилось молчание, прерываемое только несмелыми речами двух молодых львов. - Рано или поздно все, кто живут на земле, загоняют себя в ловушку. Иногда, они делают это сами, а иногда позволяют судьбе и обстоятельствам сделать это за них. Но какими бы не были условия и причины, ловушки никто не замечает до самого конца. Словно глупые крысы, мы идём за аппетитным куском сыра, который на деле оказывается очень удачно имитацией. Но в тот момент, когда мы это понимаем и разочаровываемся, двери ловушки захлопываются... Стены сжимаются - выхода нет. До смерти остаются считанные секунды, которых не хватает, чтобы увидеть свет и выбраться из западни... Эти двое уже в ловушки, но пока не видят этого. Не видят и того, что дверь ещё не заперта. Но лишь один неосторожный шаг... шаг, который они не могут не сделать. Потому что Она уже здесь...
Во время этого монолога, лицо льва оставалось непроницаемым, а взгляд зелёных глаз печальным и настороженным.

Асвади дрогнул, услышав о своих родных.
- Передай им, что со мной все хорошо. Скажи... что я их люблю. - он уже не понимал, правда это или нет, но кроме родителей, сестры и Катары в его жизни не осталось никого, кто мог бы его понять.
- Да, Гиз не был одинок... - Ас видел, что Авелю неприятно говорить об этом, но льву приходилось пробуждать в нем эти тяжкие воспоминания. - Раньше я мог быть более прямолинейным, почему же сейчас я не могу сказать ему всю правду? - это была тяжкая правда и Асу было не легче. - О Гиз, был бы ты сейчас рядом...
- Авель, я должен тебе кое-что важное рассказать. - Ас наконец собрался духом. - Я имею непосредственное отношение к смерти твоего отца. - он говорил тихо, словно трусливо надеясь, что Авель не услышит его слов.

- Нет. - ответил Асвади, грустно улыбнувшись. - Я не хочу их видеть. Просто передай им, что я сказал. - Это было слишком трудно объяснить. Особенно когда сам себя не понимаешь.
Асвади уж было облегченно вздохнул, когда заметил, что истинный смысл его слов по поводу Гизы так и не достиг получателя. Но он мысленно пообещал себе, что наконец поставит точку в этой истории. Может хоть тогда он сможет спокойно спать.
- Нет, Авель, эту тему мы оставлять не будем. - до неожиданности резко возразил Асвади. Он наконец взглянул ему в глаза, взглядом, где читалось отчаяние и минутная колебимая уверенность. - Ты уверен, что никто не виноват? А как же тот, кто его убил? - Асвади замолчал, но его вызывающе зеленые глаза так и говорили "Я убийца".

- Я обязан тебе отвечать? - и без того неохотно спросил Асвади, не желая, чтобы разговор касался его родителей. Перед ними и перед Катарой у него еще были какие-то обязательства и сейчас хоть на какое-то время он хотел от них освободиться. Ничего важнее того, в чем он собирался признаться Авелю, сейчас для него не было.
Разговор постепенно подходил к своей кульминации, но одних намеков точно не хватало для того, чтобы Авель наконец понял, кто сейчас перед ним.
- Убийцу никто не заставлял. Более того, он совершенно осознанно шел на это, на тот момент он страстно желал смерти твоего отца. И я сейчас не пытаюсь отягощить вину Бриза. Он не виноват, так как он не убивал. Настоящий убийца уже давно раскаялся в своем поступке, но ведь это не снимает с него вину... - Ну же, Авель, поверь. Я так больше не могу... Еще немного и я сам передумаю в своей затее... - он продолжил спустя минуту. - Я убил Гизу.

Все тело Асвади, напряженное до последнего миллиметра, в волнении ожидало, когда же все закончится. Он хотел прямо сейчас развернуться и уйти, ведь все уже было сделано. Он сказал Авелю правду, поверил тот или нет, его проблемы. Но сердце еще не было свободно, что-то с новой силой отягощало его.
- Я убийца твоего отца! - повторил он громко и нетерпеливо, отчетливо выговаривая каждый слог. - Да, мы с ним были друзьями. За всю жизнь у меня не было друга лучше, чем Гиза. Но власть и трон тогда для меня были важнее. Это было мое временное помутнение, которое погубило не одну жизнь. Смерть твоего отца была лишь одним из средств, с помощью которых я шел к своей цели. И Бриза подставил я, он ни в чем никогда не был виноват, он никого не убивал.

Оказавшись прижатым к стене, Асвади наконец-то почувствовал долю облегчения. В покорном взгляде появилась прежняя вызывающая уверенность, но не было попыток вырваться. - Убьет - отлично. Значит так тому предрешено и Айхею избрал достойный способ моего облегчения.
- Да, Авель, да! Гиза был лишь средством. - он перестал оправдываться, подумав о том, насколько глупо звучали эти оправдания, хоть и являлись чистой правдой. - Был лучшим другом, но я убил его ради своих целей. Бред... - Я сам больше не понимаю себя. - вздохнул он, снова подняв зеленые глаза на Авеля. - Именно, временное помутнение. Только время это было длительным и продолжалось в течение трех с малым лет. Я не одного Бриза подставил... - он был напряжен как никогда раньше. Все его переживания, вся правда, которую он долго и упорно отрицал и скрывал, будучи искренне уверенным, что она так и останется скрытой от окружающих, теперь лежала на поверхности. - Если и весь мир узнает... Значит так тому и быть. - он уже в конец смирился со своей возможной участью. Сердце ожидало чего-то решающего и важного, но даже проницательность Асвади не могла предположить, чем все закончится. Он убедительно покачал головой.
- Я просто умело скрывал свою истинную суть. И ты один из первых, кому я ее открыл. - каждое слово давалось ему все труднее, казалось, еще слово и он впервые в жизни по-настоящему разрыдается. - Рассказать тебе все? Ты этого так хочешь? Ну чтож. Я мечтал и грезил, чтобы стать королем прайда Тьмы, я всегда знал, как привести прайд к величию. Но я младший в семье, а значит у меня нет никаких шансов, пока живы мои старшие сестры. От своей сестры Геллы я избавился при помощи двоюродного братца Данте, а вот с Ходари пришлось повозиться. Я убедил твоего отца на ней жениться. У него это получилось без особого труда, он воспользовался шантажом и двумя дуралеями, которых в последствии я прикончил. Бриза они упрятали в плен, грозились его убить, если Ходари не выйдет замуж за твоего отца. Но этим все так и не кончилось. Когда Бриз узнал правду, угадай от кого, он, разумеется, захотел мести. Но он так и не смог убить Гизу и я доделал начатое за него... Бриз за убийство был изгнан из прайда, а моя сестра Ходари ушла из прайда за ним. И вот оно - путь к трону свободен! - он говорил в сердцах, тихо и взволнованно, иногда повышая голос, иногда говоря совершенно неслышно. Замолчав, Ас был готов и к очередным вопросам и к возможной расправе.

Асвади не сопротивлялся крепкой хватке Авеля, полной гнева и ненависти. Он не мог сопротивляться тому, что было очевидно, он мысленно наслаждался этой легкой болью, которую он так заслужил и страстно желал, чтобы она стала еще сильнее. Но страдал, видя перед собой этого отчаявшегося льва, в чьей боли был виноват лишь он один, Асвади. Он был уверен, что сейчас причиняет Авелю еще большую и куда более страшную боль, чем эти тяжелые объятья, которые не были и малой долей того, чего поистине заслужил этот убийца. Но труднее всего было найти ответы на вопросы, которые вслед за самим Асвади теперь повторял Авель... Он отвернулся, не в силах глядеть в его лицо, полное мучений. Оно сбивало его с мысли, оставляя только желание закрыть глаза и никогда не открывать. Но слышали уши душераздирающие слова, не давало сердце продлевать мучения того, перед кем Ас и так был очень сильно виноват.
- Да, все так и было! - как он не старался сдерживать себя, сейчас его хладнокровие и спокойствие были совершенно не уместны. Еще больше и больше отчаивался он, пытаясь усмирить свои всколыхнувшиеся чувства. - Да, я умный, хладнокровный, расчетливый, из меня получился бы отличный король, а еще я чертовски красив. Я был юн и глуп, но мне нужна была цель, которая возвысила бы меня перед самим собой, ради которой я бы жил. Цель дает стимул к жизни, какой бы она не была. Я совершил серьезную ошибку в ее определении, но она поглотила мой разум, я забыл обо всем. Я шел к ней всеми средствами, на то он и я. И вот, цель достигнута, исчерпана. Она спала пеленой с моих глаз вместе с безумием и тем замешательством, что на меня нашло. Вот он я, настоящий я - пленник, раб не своих желаний, а своего внутреннего эго. Слабак, в конце концов. Я не пытаюсь себя оправдать, но ты ведь это хотел услышать. - он не впервые слышал "ненавижу", но в этот раз, горько содрогнувшись, снова закрыл глаза в смятении. - Вот он, мой Ад, к которому я так стремился. Неужели это и была моя цель? Какой же я дурак... Гиза! Как ты был прав, Гиза... - и снова он губами прошептал это имя, открывая глаза. Снова Авель перед ним. Снова задает вопрос, на которого Асвади не знает ответа... - Как исправить то, что совершил... О если бы я знал, уже давно исправил бы...
- Авель, ты не представляешь, как сильно я раскаиваюсь... Да, мое раскаяние ничтожно и я не прошу прощения. И я НЕ ЗНАЮ, как это можно исправить... - его иступленный голос был больше похож на плач, хотя сам он так и не проронил ни единой слезинки. - Но я не мог молчать. Да, я эгоист, я не мог бы спокойно спать, не рассказав тебе об этом. Но ты должен знать правду. И теперь, как это нагло не звучало бы, я прошу тебя об одном одолжении. Вынеси свой вердикт для убийцы своего отца. Этот эгоистичный слабак заслуживает самого жестокого наказания. - он наконец успокоился и смирился, а во взгляде появилась былая невозмутимость.

Эти вопросы были скорее риторическими, чем имели ответ, и Авель уже не ждал четкого ответа. - Черт, почему мне не становится легче? Почему мне еще хуже, чем было до этого? Я не могу, не могу я смотреть ему в глаза... Да, убийца Асвади, вовсе не три-четыре жертвы на твоем счету. Есть те, кто пострадали из-за тебя намного больше, те, кто не представляют свои жизни без них... Благодаря мне они даже не мертвы, они живы с этим тяжелым грузом на сердце. Что может быть хуже вечных мучений? - кроме Гизы он вдруг вспомнил о Ветре и Кутаке, о Гелле, к смерти которой он приложил немало усилий. Стыдливо поинтересовался у самого себя, что же стало с теми львятами, от которых Асвади хотел отделаться, но в итоге оставил их в живых. Он сознательно обрек их на мучения и трудную жизнь... Один из множества случаев. И сейчас он, не в силах совладать со своим эгоизмом, он снова больно ударил одну из жертв. Причем от удара этого что-то в нем сотряслось, разбилось, и теперь осколками причиняло острую боль, от которой Асвади был готов даже кричать.
Но без боли нет жизни... Когда я начал по-настоящему жить, жить начала причинять мне боль... Но не из-за боли желание к жизни пропало... Во всяком случае не из-за своей.
На одну единственную минуту сомнения проникли в его душу, предположив, что, будь он как прежде, он ни за что не испытывал бы сейчас столь страшной муки. Но его бывшая цель уже не грела его душу, а лишь с отвращением передергивала. В этот момент хотелось, чтобы сердце биться перестало. И дыхание остановилось, то самое, которое сейчас давалось ему с трудом, ибо он ждал ответа, приговор. В блаженном предвкушении он ждал, пока справедливые лапы Авеля раздавят его, как раздавил когда-то Асвади его отца. Он был почти уверен в том, что за словами последует действие, но...
Это был жестокий приговор. "Жить". Все перевернулось в голове льва, когда Авель отпустил его. Захотелось догнать, схватить посильнее и дать приказ в конце концов, от которого Авель точно не сможет отказаться, но лапы не двигались. - Жить, принять на себя ответственность, вымаливать прощение... - таким должен быть сильный Асвади, которого больше не было. Которого не было никогда...
- Авель... - попытался остановить он льва, в отчаянии опускаясь на колени. - Слабак... Вымаливать прощение... Я не переживу еще раз того, что пережил сегодня... - он смотрел вслед Авелю, который медленно, потеряно шел прочь. С бешеным ритмом грохотало сердце, вторя музыке скал. Дрожало тело, как задрожала земля. Бессильные лапы, словно услышав безмолвный приказ, сумели подняться. Поднялись глаза к вершинам гор, стонавших все громче и громче. Неминуемо приближалась беда.
- Авель, осторожно! - крикнул Асвади что есть силы. Не было времени, чтобы думать, страшно было совершать еще одну ошибку, поэтому кинулся Асвади вперед. Лапы его не слушали, каменный град приближался. Еще секунда и он Авеля захлестнет с головой...
Сильный рывок и Авель резко откинут в сторону мощными, в последний момент не потерявшими сноровки лапами, которые в следующую секунду скрылись под грудой каменных глыб. Почувствовал Асвади, как что-то с силой вдарило его по пояснице и прижало к земле. Что-то сдавило грудь, не давая воздуху проход, а потом послышался неприятный хруст костей, перекрываемый грохотом и пылью. Попытка издать рык закончилась лишь еле слышным хрипом. Слезящиеся глаза видели лишь темноту, а сдавленное до последней косточки тело чувствовало невыносимую боль, уходя в беспамятство. - Как там Авель?... - последний глоток воздуха и провал.