Пролог.
В воздухе не витало напряжение, не гремели вдали молнии, не было никаких предчувствий беды. Это был обычный день, наполненный повседневными заботами. Скади поднялась первой, лениво скосила глаза на спящего рядом мужа и игриво улыбнулась. Вчерашняя ночь была хороша, как и всегда. Но предаться утренним воспоминаниям ей не дало недовольное мяуканье. Их старший смешно наморщил носик и тихо чихнул, вызвав прилив нежности у матери, тут же поспешившей накормить выспавшееся чадо.
В годы своей юности Скади и не подозревала, что хоть кто-то сможет вызывать у неё такое умиление. Великие духи! Ей порой казалось, что она ненавидит весь мир. Но вот — сначала муж, которого она выдрала у так называемой сестры, а потом и у смерти, а теперь и дети. Долгожданный подарок. Когда она уже почти смирилась с тем, что бесплодна.
Они жили в отдалённой пещере недалеко от прайда Солнца ближе к самой границе прайдленда. Им удалось достаточно разжалобить королеву, чтобы им было позволено охотиться на территории прайда и пользоваться услугами местного целителя. Они планировали уйти дальше, но оба достаточно сильно пострадали от когтей великовозрастного глупца. Ох. Скади до сих пор с удовольствием при случае вспоминала ощущение тёплой крови племянника на своих когтях. Всё было так давно...

...До Тьмы она добралась с одной единственной целью: месть. В чём конкретно должна была состояться эта месть, Скади не представляла, но её старшей сестрице должно было быть очень больно. А потом её можно и убить. План созрел быстро — стоило увидеть так называемую Великую королеву сюсюкающую со своим выводком.
Дальше было делом техники. Влюбить в себя неопытного юнца — об этом даже не стоит лишний раз упоминать. Но что точно не входило в её планы — это любовь к Чалку. Впрочем, любовь никогда не спрашивает чужого мнения, а объявляется как факт. Смешно подумать, но тогда Скади решила не доводить свою месть до конца. Ей достаточно было просто уйти вместе с чужим мужем. Кто мог предположить, что малолетний Эльрат окажется таким идиотом? Но если бы не Ману... Да, бедный-бедный Мануэль. Возможно, если бы сестра однажды с ним трахнулась, он бы не предал её. Если бы не Мануэль, Скади никогда бы не узнала, кто виноват в гибели её матери и отца. Поэтому жаль, что несчастный погиб в ту ночь.   
Но как же греет душу то, что в подарок Кали досталось изодранное тело младшего сына!..

Забота о семейном быте почти полностью лежала на плечах львицы. Пусть Чалк и пытался взять часть обязанностей на себя (за годы в темноте он ловко научился не быть обузой окружающим), но Скади слишком беспокоилась, когда надолго теряла названого мужа из поля зрения. По-настоящему хорошо ей было только ночами. Когда во всем мире действительно были лишь они двое.
Сегодня был хороший день. Вчера был день охоты, поэтому еды было достаточно. Малыши уже потихоньку начинают есть мясо. Двое малюток. Только жаль, что оба унаследовали темноватую шкурку матери. Правда, Чалк был скорее рад этому обстоятельству. Но Скади была бы совсем не прочь воспитать юную копию своего мужа. Однако у них всё ещё впереди.
Это был обычный день. Когда выспался Чалк, то решил отказаться от завтрака, и они с семейством отправились на прогулку к небольшому водоёму. Солнце грело не сильно, а сезон дождей миновал. Они заслужили этот свой рай на двоих.
Но по возвращению их ждал сюрприз.
-Гиены,  - прорычал Чалк, морща нос от мерзкой псиной вони.   
Быстрый осмотр принёс однозначные результаты: вшивые твари украли их еду. Видимо, вести о войне, что долетали до них — чистая правда. Иначе гиены не рискнули бы на миграцию. Оставив детей с отцом, Скади умело скрывая раздражение на такую подлянку, отправилась на новую охоту. За все эти годы Скади научилась по-настоящему ценить охоту и получать немалое удовольствие от процесса, но вот необходимость каждый раз преодолевать большое расстояние, дабы добраться до охотничьих угодий никогда не было причиной для поднятия тонуса. Тем более, когда дело шло к вечеру, а под ногами не крутится даже вшивый сурикат.

Не прошло и получаса с момента ухода Скади, как Чалк уловил чужие запахи, которые заставили его насторожиться. Чужаки. Не из Солнца. И не гиены. Он едва успел перенести малышей в дальний угол, как у входа что-то хрустнуло, а в следующий миг острый камень ударил его точно по лбу, рассекая кожу до крови, виноватой потекшей по белой морде.
-Чалк, верно? - Незнакомец намерено растягивал гласные, словно позёрствовал перед кем-то.
-Что вам нужно? Убирайтесь!
Чалк не чувствовал страха, он был уверен, что справится. В конце концов, он бывал во многих передрягах, когда кому-то цвет его шерсти казался излишне белым. Он может за себя постоять. Главное, чтобы детишки не были лезть...   словно в ответ на эти мысли, до задней лапы несмело дотронулся мокрый язычок его сынишки. И слишком неожиданный ответ.
-Твоё сердце, - это был другой голос. Глухой и скучающий.
-Чт..?
Чалк так и не понял, когда кто-то из говорящих оказался так близко к нему. Он был уверен, что они не двигались. И всё же чья-то туша прижимает его к стене, а резкая боль в груди заставляет только рычать на фальцете и бесполезных попытках когтями и зубами добраться до горла своего убийцы.
-Кали передаёт, что ты свободен идти на все четыре стороны, дружок, но только своё сердце ты обещал ей, - тихий шёпот прямо в ухо, едва различимый, когда сознание медленно покидает разум. - А обещания нужно держать...
Окончания фразы Чалк не услышал. Если бы он мог видеть то, безусловно, картинка в его жизни его бы не порадовала. Зато Такета, юный наследник трона каннибалов, с лёгким эстетическим наслаждением оглядывал белую потрепанную шкурку, лежащую на освещённым закатным солнцем земляном полу и залитую красными красками... в последний раз.
Сердце, которое по инерции пару раз отозвалось ударами в мощной лапе, затихло, превратившись в изысканный деликатес.
-Ваше величество? А..?
-Нет. Позже. Сейчас устрой его получше, а я пока покормлю малышей. Вы же хотите кушать, верно, маленькие ублюдки?
Такета с усмешкой отщипнул кусочек от своего трофея...

Скади вернулась с последними золотисто-рыжими лучами светила порядком уставшая, но вполне довольная. Не каждый раз в одиночку удаётся завалить зебру. Сейчас ей хотелось получить сначала свой законный поцелуй, покормить детей, а затем... шальная улыбка тронула её губы. Но тут же сползла. Что-то было не так. Слишком тихо.
-Чалк!
Скади резко вбежала, оглядываясь и вздыхая с облегчением. Муж спал, свернувшись калачиком, пригрев около груди двух довольно попискивающих котят. От быстро пришедшего и ушедшего волнения легко кружилась голова. Понаблюдав немного, она решила присоединиться к любимым.
-Милый, - Скади ткнулась в загривок мужа. - Ещё слишком рано для сна. У нас сегодня по плану ночь безудержной страсти. Не зря же я приволокла нам знатный ужин... Милый?
Запах. Его не спутать. Кровь.
Скади резко перевернула Чалка к себе, глотая вырвавшейся из груди крик на собственных губах, невольно отступая назад. Картинка не складывалась. Дети. Чалк. С рваной раной на груди, откуда уже не хлещет кровь, но оба их малыша. Оба их славных чада спокойно тыкаются мордочками в рану, обсасывая и расширяя её, а рядом обглоданное сердце.
Живот скрутило спазмом — и Скади вытошнило прямо тут. И снова. И снов — стоило поднять глаза. Когда тошнить было уже нечем, чьи-то сильные лапы подняли её с земли и с размаху впечатали в землю снова. Сил сопротивляться не было, как и желания. Мира больше не было.
-Ну... так скучно! - манерный голос не производил впечатление. - А если вот так, - чужие когти разрывали мышца лица, вызывая жжение. А глаза так и норовили вновь выхватить увиденную сюрреалистичную картину и убедиться в её лжи.
Кажется, её вновь ударили. Кажется, вновь перевернули. Кажется, кто-то пытался всунуть в неё член. В себя Скади начала приходить только тогда, когда напавший, уже предчувствуя развязку, склонился к её голову, шепча:
-Видишь, как мы уделали твоего хахаля... Ты... будешь.. сле...
От полудохлого бревна, которое лежало под ним, лев не ожидал сопротивления. Тем более такого сильного. Яркого. Бешеного. Скади сама не знала, откуда взялись силы. Она толком не понимала происходящего, не видела происходящего — только била, кусала и рвала. И, конечно, она не заметила, как приблизился со спины второй лев, не почувствовала с какой-то скукой он переломил ей хребет. Она не заметила, как умерла. Но ей всё равно было очень больно.
-Бешеная собака! Ты видел, как она набросилась на меня! Да что же.. Она мне ухо оторвала!
Такета с раздражением посмотрел на «помощничка», выдохнул и прижал к земле рядом с трупом львицы.
-Ты должен был просто убить её, а не развлекаться. Я не терплю, когда мои приказы не исполняют.
-Но.. я...
Юный король каннибалов привычным движением сжал челюсти на чужой шее, прокусывая горло. В конце концов, почему бы не подкрепиться?

Перед рассветом Такета хмуро оглядел пещеру смерти: работа выполнена безукоризненно. Будет отличный подарок для Кали в знак будущего сотрудничества. Только вот дети... кто же знал, что они вообще есть? Каннибал приблизился к котятам. Вернее, к одному котёнку. Один из львят попался под горячую мамину лапу или под лапу его незадачливого помощника. Какая разница? Остался последний. Нет уж, пусть Кали сам решит, что с ним делать. Хоть топит, хоть ест, хоть пополняет свой детский сад. В конце концов, какой смысл убивать детей — ими всё равно не наешься.

* * *
Громкое рычание перепуганной львицы эхом отскочило от стен малюсенькой пещеры и вырвалось на свежий воздух, вспугивая чисто случайно оказавшего поблизости одинокого суриката. Само собой Скади не было никакого дела до суриката, ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, где она находится, почему Чалк немного неуклюже спросонок поглаживает её по загривку, успокаивая, и, наконец, почему она так переполошилась.
Первым делом юная львица скосила глаза на свой живот, аккуратно кончиком хвоста проводя по округлым бокам. Всё было в порядке.
-Всё в порядке. Просто сон, - в конце концов, выговорила львица, тут же тыкаясь горячим ото сна носом в мохнатую щёку своего мужа. И пусть другие говорят что угодно, но Чалк - её муж, а она ему законная жена.
-Просто сон, - укоризненно повторил белый. - И ты думаешь, что я так просто в это поверю? Не представляю, что должно было приснится такой бесстрашной львице, как ты, чтобы разбудить половину саванны.
Шутливый тон вызвал тень лёгкой улыбки на лице Скади, хотя больше сердце грели попытки Чалка подбодрить её, когда она чувствовала его беспокойство каждой клеточкой своего существа.
Прошло два месяца с тех пор, как они покинули прайд Тьмы, и месяц с тех пор, как под сердцем у неё зародилась новая жизнь. Но впервые ей приснился такой реалистичный сон. Всё, что она там видела, всё, что чувствовала, казалось, даже запахи были настоящими. И мёртвый Чалк...
-Нам надо уходить, Чалк, - безапелляционно заявила львица, некстати вспоминая, что её бабка по материнской линии была практикующим шаманом. - Сейчас же. 
-Что?.. Сейчас же середина ночи. Скади, что случилось?
Чалк больше не пытался скрыть тревогу в своём голосе, поэтому львице осталось лишь поджать губы. Если он будет настаивать, то, конечно, она расскажет. Нет ничего на свете, чтобы она стала скрывать от любимого. И всё же этот сон... Рассказывать прямо сейчас не хотелось. Слишком свежи были воспоминания о крови и боли.
-Чалк, - Скади сглотнула. - Пожалуйста. Я просто чувствую, что не стоит нам оставаться подле Солнца, как мы планировали. Нам нужно... Я...
Безглазый с лёгким вздохом лизнул языком рот любимой, заставляя замолчать, позже превращая невинную ласку в поцелуй. Постепенно Скади почувствовала себя лучше.
-Хорошо. Если ты хочешь, мы уйдём.

2 года и 8 месяцев спустя.

С того не особо памятного вечера не прошло и двух недель, как двое беглецов покинули границу прайдленда Фахари. Углубляться слишком далеко в незнакомые земли они не стали, не желая ввязываться в новые игры королей, поэтому остались в весьма уютной пещере в диких землях. Там же Скади  родила. Тройню — Ильда, Фенира и Бальд: две очаровательные дочки и крепыш сын. Пожалуй, только в тот момент она по-настоящему убедилась, что то был обыкновенный кошмар, вызванный многодневным напряжением и тревогами первой в жизни беременности.
А дальше была жизнь. Спокойная. Рутинная. Счастливая.
Они жили уединёно, лишь изредка пересекаясь с другими одиночками или львицами-охотницами из ближайшего прайда, с некоторыми из которых Скади завела приятельские отношения. По большей части из-за сына, кстати. Этот пострел каким-то образом умудрился вступить в свою первую любовную линию, а потому все последние недели ходил словно не от мира сего, придумывая глупые отговорки и улыбаясь невпопад, вызывая лишь добрые усмешки матери. Она гордилась своим мальчиком. 
Вот примерно об этом Скади и говорила своей наиболее близкой знакомой, обмениваясь последними новостями во время случайно встречи на охоте.
-Слушай! А вы с мужем ведь из Фахари? Я не путаю?
-С чего ты об этом вдруг заговорила? - Скади постаралась игнорировать охватившее её напряжение, но опыт подсказывал, что разговоры о прошлом к добру не приводят.
Львица беззаботно пожала плечами.
-К нам пару недель назад одиночка приткнулся. Из Фахари. Про такие жуткие дела рассказывал. В общем,  - было видно, что охотнице не терпится поделиться сплетнями, хотя она изо всех сил старается сохранить благопристойный вид. - Король всех прайдов, наконец, объединились, чтобы избавиться от каннибалов. Не понимаю, чего они так долго тянули? Если бы у нас завилась такая мерзость, мы бы не дали ей разрастись. В общем, война и кровь повсюду! Хорошо, что вы оттуда ушли.
После этого разговор постепенно свернулся. Новости не имели к ним с Чалком никакого отношения, но хорошее настроение не возвращалась к Скади пару дней. Неизвестная тревога, жившая в львице несколько, как выяснилось, никуда не уходила, просто кто-то слишком хорошо научился с ней жить. 

Ещё 2 месяца спустя.
У семейной жизни при трёх почти взрослых детях был один, но просто огромный недостаток: отсутствие нормального секса. Скади вообще была уверена, что в её жизни было чересчур мало плотской стороны удовольствия. Сначала у Чалка работали принципы, и он не переводил их отношения на новый уровень, не желая изменять Кали (хотя Скади вполне смогла доказать белому, что его жену никакие принципы не тяготили), потом им приходилось слишком часто передвигаться (не то чтобы им это сильно мешало наконец-то познать друг друга), потом беременность (тоже не сильная помеха, в каком-то смысле даже наоборот, но всё же), потом маленькие дети, за которыми надо следить (но которые ещё недостаточно взрослые, чтобы разобраться в происходящем), а вот потом дети стали взрослее и сообразительнее. И приходилось выкручиваться, соблюдая картинку приличий.
Ей едва исполнилось пять лет, а она вынуждена тратить большую часть своей изобретательности на то, чтобы хорошенько трахнуться с собственным мужем. Такими темпами она ни за что не согласиться на вторую беременность.
Эти мысли промелькнули за одну секунду, а потом она почувствовала первый поцелуй Чалка и его сильные лапы на своих боках. И всё прочее перестало иметь значение, она закрыла глаза, растворяясь в ощущениях, не замечая лёгкого шороха листьев в стороне.

Две юные львицы-подростки весело смеялись, играя в салочки в противоположной стороне от той, где расположились их родители. И не то чтобы они не догадывались, куда те зачастую пропадают. Просто это было не их ума дело, когда гораздо с большей пользой можно было провести время друг с другом. Раньше старший братец всё время проводил с ними, но теперь его днём с огнём было не сыскать — всё пропадал у своей зазнобы. Ещё немного и явно изъявит желание вступить в прайд. Так или иначе, вся эта ситуация прекрасное поле для подколов.
-Твой черёд!
-Ильда! Нечестно! Ты такая зараза, я же споткнулась!
-Не ной, Фени, а догоняй!
Задорно рассмеявшись, старшая из сестёр показала младшей язык и ловко перепрыгнула через сухое бревно, лежавшее тут с незапамятных времён. Но эта история не могла закончиться хорошо. Концентрируя своё внимание на недовольной мордашке сестры, Ильда слишком поздно заметила, что прямо позади поваленного дерева свернулось в  чёрный клубок гладкое чешуйчатое тело болотного змея. Наступив на живое и недовольное существо, подросток тут же попыталась уйти в сторону, чтобы избежать неминуемого укуса, запуталась в собственных ногах и со всего размаху плюхнулась на спину, больно ударившись. Но змея не желала отступать. Львица уже попрощалась с жизнью, когда промелькнула чья-то тень, и до слуха несчастной донеслись сначала неприятное шмяканье, а затем глухой незнакомый голос.
-Можешь открывать глаза, детка.
Продолжая давить передней лапой кашицу, в которую превратилась змеиная голова, над подростком возвышался крупный рыжегривый лев с тёмными глазами. Язык Ильды словно прилип к нёбу, она не могла отвести взгляда от самодовольного лица спасителя, в чертах которого читалась странная и незнакомая ей жажда.
-Ох, Ильда! Вечно с тобой так, - сестра незаметно оказалась за её спиной, доверительно тыкаясь ей в шею. - Привет! Вы так круто появились! Я вот пошевелиться не могла от испуга. Вы мою сестру спасли, спасибо! Кстати, а меня Фенира зовут, а вас?
-Зови меня Киная. И не стоит благодарности, я просто не мог пройти мимо, - незнакомец улыбнулся в ответ. Ильду почувствовала внутреннюю дрожь, а вот младшая явно осталась довольна. - Но что две маленькие девочки делают так далеко от прайда?
-Мы уже почти взрослые! - Тут же возмутилась Фени. - И мы не так далеко от дома, живём не в прайде, а тут совсем недалеко вместе с род...
Ильда, наконец, взяла себя в руки и пнула сестру под бок, чтобы та замолчала.
-Спасибо, что помогли, но нам уже пора. Простите, - львица поднялась на ноги, толкая недовольную сестрицу в сторону.
-Боюсь, отпускать вас одних совершенно не безопасно, - тон льва так и сочился насмешкой, что даже Фенира заподозрила неладное.
-Мы справимся, сами, - огрызнулась Ильда, ускоряя шаг.
Но тут перед ней выросла ещё одна фигура. И назвавшийся Кинаей уже подошёл сзади.
-Мы всего лишь хотим проводить вас домой...
Подростки завертели головой, выглядывая пути отступления, к своему ужасу замечая ещё одного многообещающе скалящегося льва. Думать больше было некогда. Ильда кинулась на льва стоящего впереди, пытаясь выцарапать ему глаза (папа говорил, что это не так сложно сделать).
-Фени, беги!
Младшая колебалась всего секунду, но тут решила, что пользы от неё будет больше, если она приведёт помощь. Бросившись в сторону, она рванула со всех лап. Но, как оказалось, не слишком быстро. Почти тут же здоровая туша навалилась сверху, сбивая её с ног. Фенира проехалась по земле и камням, обдирая живот до крови, слабый стон сорвался с её губ, когда её тут же вздёрнули вверх, а затем со всего размаху врезали по лицу так, что на какое-то мгновение мир перестал существовать: мир застила пелена, во рту стало солоно, а в ушах поселился звон. Львица догадывалась, что её куда-то волокут, но окончательно пришла в себя лишь тогда, когда услышала наполненный болью крик сестры.
Само собой экспансия Ильды не увенчалась успехом: ей удалось расцарапать физиономию льва, но почти тут же тот легко сбросил её на землю, незамедлительно ударяя прямо по рёбрам. Подросток была уверена, что сухой треск сломанных рёбер отозвался в каждой клеточке тела, а вот все последующие удары почти не воспринимались, сливаясь в одну сплошную боль на грани сознания.
-Гранд! Гранд! Успокойся, - тот, первый, оттащил разошедшегося льва. - Успеется.
-Эта сучка почти глаза мне выцарапала! И ты хочешь, чтобы я ей это так спустил!? Посмотри, что на со мной сделала!
Признаться, морда Гранда и в самом деле выглядела паршиво: глубокие царапины уже сейчас обещали стать уродливыми шрамами, а пока кровь полностью окрасило лицо в тёмно-бордовый цвет.
-Не каждый любит отбивные, Гранд. Это делается проще.
Киная наклонился над тихо хныкающей львицей, опуская лапу той на лицо. Ему всегда доставляло удовольствие то ощущение, какими хрупкими выглядят маленькие девочки, как легко и приятно их ломать. Выпуская когти, он с лёгкой усмешкой надавил на глазное яблоко сквозь веко, резко насаживая коготь до упора. Белёсая жидкость вперемешку с кровью заструилась вместе с полубезумным криком, наполненном больше ужасом, чем болью. А ему хотелось смеяться.
-Видишь? Она хотела, а сделали мы. Эффективнее, - Гранд одобрительно усмехнулся, наблюдая, как львица сворачивается в клубок, в попытках лапами зажать кровоточащую дыру. - А теперь вторая.
Фенира даже не услышала этих слов, стоило ей увидеть сестру, как к горлу поступила тошнота, и львица еле нашла в себе силы перевернуться на бок, высвобождая желудок от не столь давнего завтрака. 
Тот лев, что догнал её, с усмешкой дёрнул голову младшей назад, заставляя тут подавить собственной рвотой, задыхаясь, львица сдавленно захрипела и неловко задёргалась, чувствуя во рту отвратительный желчный привкус, на глазах навернулись слёзы, застилавшие всё вокруг. В конце концов её отпустили, и та неловко припала к земле, пытаясь продышаться.
-Приступим?
-Нет, Онир. У меня идея лучше.
-Вечно ты мутишь, Киная. Чего ждать?
-Их в два раза меньше, чем нас, да ещё худые и мелкие. Не наедимся. А одна из них проговорилась, что эти две милашки живут вместе с родителями. Сечешь?
Тот, кого назвали Ониром, плотоядно облизнулся. Киная тут же схватил Фениру и прижал её за шею к ближайшему дереву.
-Погляди-ка на свою сестрёнку, родная, - прошипел он, давая подростку возможность чуть скосить голову налево. Онир в это время крепко прижал к земле Ильду, угрожающе выпустив острые когти над оставшимся глазом. - Если ты не хочешь, чтобы та лишилась единственной возможности видеть, ты отведешь нас к себе домой. Откажешь — начнём с глаза. Откажешь второй раз — думаю, вырвем язык. Согласишься, но поведёшь не туда, тогда, пожалуй, сразу вырвем её сердце. Веришь мне, красавица?
Фенира неловко кивнула головой. Да, она верила. Верила этому безумного взгляду и темному зрачку, полностью заполнившему радужку так, что и не разглядишь её истинный цвет.
-Я... покажу...
-Фени.. нет, - Онир легко процарапал щёку львицу, оставляя три широких шрамов - тихая речь прервалась таким же тихим поскуливанием.
-Я покажу! Только... не трогайте...
-Умница. Поцеловал бы тебя, но уж больно мерзко ты пахнешь.
Киная отступил, смеясь, позволяя Фенире упасть на землю. Та зашлась в новом приступе кашля. Младшая очень надеялась, что поступает правильно. Ведь дома родители, а может и Бальд, они смогут их защитить. Главное для них с сестрой — это выжить сейчас.
Вскоре их обоих поставили на ноги, и Фени, прихрамывая, пошла чуть впереди, изредка оглядываясь на опустившую голову Ильду.

* * *
Скади лежала рядом с Чалком, устроив голову на его спине и наслаждаясь прохладным вечерним воздухом. Они редко когда позволяли себе уединиться на почти целый день, но иногда ужасно хотелось оставить повседневные дела позади, и снова вспомнить, что они ещё не очень то и стары, а Скади так вообще — молода. На этой мысли, львица ласково лизнула белого за ухом.
-Нам пора возвращаться. Девочки, наверное, уже наигрались.
Чалк улыбнулся и подался чуть назад, промахиваясь, и вместо щеки тыкаясь носом в подбородок любимой.
-Согласен.
Знакомый путь до дома они преодолели быстро, не разговаривая, а просто шагая плечом к плечу. Ветер всё время дул им в спины, забавно ероша гриву Чалка, заставляя её принимать форму рассыпчатого ирокеза. Скади тихо хмыкала, но ничего не говорила. Увлечённая собственными мыслями, она не заметила ничего подозрительного до того самого момента, когда оказалась на пороге собственного дома.
Он напал со спины. С наветренной стороны. Скади так и не поняла, откуда он взялся. Просто в один момент Чалк шёл рядом, а тут его сметает в сторону, и вот муж лежит без сознания или мёртв, а красная лужа около его головы постепенно увеличивается. Оцепенение длиться пару секунд, львица скалит зубы и выпускает когти, готовясь бросится на чужака, когда...
-Мама...
Скади резко оборачивается на родной голос, чувствуя, как ужас наполняет её сознание. 
Две её дочери. Две её красивые малышки покрыты подсохшей грязью и свежей кровью так, что с трудом можно различить цвет их шерсти. Зато вполне отчётливо белеют кончики костей из переломанных лап. У Ильды нет правого глаза, а Фенира почти потеряла сознание, неловко пытаясь зажать выталкивающую кровь рану на боку. И обе смотрят с таким отчаянием и надеждой, что Скади при всём желании не может найти слов утешения. Таких просто не существует в мире. Что эти твари сделали с её детьми?
-О, поверь, ты не хочешь этого знать, - кажется, последнее львица произнесла вслух. А ответил ей один из трёх львов, стоящих рядом с её девочками. - Но вот если ты будешь рыпаться, то твои крошки пострадают гораздо сильнее, чем сейчас. Стефан, а ты где пропадал?
Здоровенный лев — тот, что приложил белого и, наверное, бывший в полтора раза больше Чалка, с чёрной плешивой гривой криво усмехнулся, обнажая желтовато-коричневые клыки.
-Следил за этой парочкой. Ты не представляешь, что они вытворяли! Таких извращенцев ещё поискать, даже нападать на них не стал. Решил до дома проследить. А тут вы уже... развлекаетесь.
Не обращая внимания на львицу, говорящий спокойно прошёл в её дом, по-братски здороваясь с другими головорезами. Скади тут же кинулась к мужу. Рана на голове явно была серьёзной, но он был жив. Дышал. Волна облегчения лишь на секунду позволила ей выдохнуть. Все живы — это главное. Теперь надо действовать. Скади честно пыталась заставить свою голову работать. Выход должен был быть. Их четверо самцов. Профессиональных убийц. Девочки явно не в состоянии идти сами. И Чалк, когда очнётся, тоже будет слаб. Она сможет убежать, чтобы позвать на помощь, но пока удастся добраться до прайда, они всех убьют. Оставалось надеяться на Бальда, что он скоро вернётся, поймёт, что что-то не так, вернётся снова, уже с помощью. Нужно продержаться.
Львица осторожно слизывала кровь с головы Чалка, юрким язычком обводя рану по краям. Сейчас это было единственное, помимо внутренней безликой мольбы, что она могла сделать. Вскоре Скади уловила лёгкое изменение в дыхании. Она знала любимого лучше его самого, а по едва слышному сопению давно научилась предсказывать, когда тот проснётся.
Крик боли заставил Скади отвлечься от мужа: один из львов лапой нажимал на открытую рану младшей из сестёр. Инстинкт матери сработал быстрее мысли, львица тут же бросилась на помощь, но один из львов - рыжегривый  - перехватил её, опрокидывая на землю.
-Что за резвая антилопа у нас тут! Просто прелесть, - Киная со смешком провёл языком между ушами львицы.
-Оставьте моих дочерей в покое, мерзкие ублюдки,  - преодолевая отвращение, с упорством елозя под здоровенной туши, прошипела Скади.
-Думаешь, можешь ставить нам условия, маленькая сучка? - Эти слова лев прошипел, склоняясь к самому лицу львицы. - Мы возьмём всё, что посчитаем нужным. Убьём вас. Съедим. А вот насколько быстро это произойдёт, зависит от твоего хорошего поведения, - не удержавшись, Киная высунул язык, обильно смачивая слюной ухо Скади, та в ответ задёргалась сильнее, но скинуть себя вес, превышающий собственный, было не в её силах — и тут голову пронзила короткая, на острая боль. Львица даже не поняла, что случилось, не услышала собственного вскрика, а каннибал уже задрал голову, с наслаждением прожёвывая мягкие хрящи. Он настолько погрузился в позёрство под одобрительные насмешки товарищей, что следующие события толком и не заметил.
Чалк приходил в себя медленно. Его мир давно состоял по большей части лишь из запахов и звуков, но сейчас и те и другие подводили его. Звуки то отдалялись, переходя в  неясное бормотание, то приближались, набатом ударяя по перепонкам, обоняния застилал запах крови. И как не без оснований подозревал белый — это был аромат собственной крови. Тошнило, а от точки на затылке попеременно исходили концентрированные круги боли. Льву безумно хотелось скользнуть в темноту, из которой он с таким трудом вынырнул, но что-то не давало ему это сделать.
Собрав все свои силы, он попробовал пошевелиться. К его собственному удивлению, ноги исправно слушались, но радовать успехам было некогда. Крик жены, решил всё за него. Полагаясь больше на интуицию и отчаянное желание защитить близких, Чалк, игнорируя состояние своего тела, пружиной подорвался с места, одним прыжком достигая обидчика Скади.  Чувствуя, как острые когти вошли в плоть незнакомца, ощущая пьяный вкус превосходства, он сделал то единственное, что диктовала ему природа — впился клыками в горло врага, вгрызаясь до хребта, разрывая глотку противника в клочья.
Всё это заняло не больше десяти секунд. После чего все трое каннибалов, оставив в покое беспомощных юных львиц, кинулись к дружку. Своё главное преимущество — неожиданность, Чалк уже использовал. Пытавшуюся вмешаться Скади, схватил за загривок тот самый лев, что пришёп последним, отшвыривая в сторону. Спиной она неудачно приложилась об оставшуюся с прошлого ужина антилопью кость, острые когти тут же пронзили её плечи. Скади скрипнула зубами, но удержалась от вскрика.
Ильда и Фенира уже успели подползти друг к другу, с откровенным ужасом наблюдая, как двое львов с неописуемой яростью впиваются зубами в отца, как кровь проступает на белой шерсти, как с зарождающимся безумием мать безуспешно пытается вырваться из-под третьего. Зато труп четвертого с остекленевшим недоуменным взглядом хоть немного грел душу.
-Не убивать! - Вдруг громко рыкнул Стефан, удерживающий Скади.
И Онир, и Гранд замерли с раздражением глядя на товарища. Чалк с тихим стоном мешком повалился между ними.
-Ты совсем спятил, Стеф? - также громко рыкнул Гранд, разворачиваясь всем корпусом. - Он убил Кинаю!
Стефан злобно сощурил глаза.
-Верно. А ты хочешь, чтобы он так легко отделался? Подключите фантазию, а я прослежу, чтобы дамочка насладилась спектаклем.
Интонация, в которой другие каннибалы смогли распознать знакомые игривые нотки, заставила их обоих оскалиться. Стефан легко толкнул Скади на землю, на живот, тут же наваливаясь сверху, чтобы не дёргалась.
Это словно послужило сигналом к действию. Двое, не сговариваясь, перевернули полубессознательного Чалка на спину.
-Спорим, с моей стороны эта тушка пострадает больше?
-Спорим, - согласился второй. - Проклятье, мне так понравилось выдавливать глаза, а с этим уже не позабавишься.
Гранд резко отогнул лапу Чалка, нажимая на мягкую подушечку лапы. Даже со своей позиции Скади видела мерзкую ухмылку, когда показались длинные черные когти. Лев отступил, когти по инерции втянулись снова. Недолго думая, каннибал схватил ближайший камень и со всего размаху ударил по лапе, и  снова, и снова. Чалк взвыл, но сильнее крикнула Скади, будто это её лапа превращается в бесполезный огрызок. Оказывается, чужая боль действительно бывает сильнее собственной.
Онир не стал дожидаться, когда дружок закончит, а сам вцепился зубами в заднюю лапу, помогая себе когтями. Противный хруст был сюрреалистическим, а кровь, хлынувшая из отломанной задней ноги казалась чужой. Боль отрезвила. Чалк завертел головой, дёргая, как повреждёнными, так и целыми конечностями, отчаянно прислушиваясь и принюхиваясь, пытаясь понять, что происходит и где его семья.
Сейчас он как никогда жалел о своей слепоте. Затуманенное болью сознание понимало, что происходит нечто непоправимое, отдавало отчёт в том, что он недавно убил кого-то, угрожавшего Скади, но жива ли она сейчас? Где дети? Сколько врагов? Всего этого он не мог, понять, как не пытался. И винить, кроме себя, было некого.
И грубый смех служил ему единственным ответом. В следующую секунду он почувствовал, как мощные челюсти сжались над предплечьем ещё целой передней лапы, о чей-то чужой вес удерживает его от трепыханий. Мышцы и сухожилия трещали, отрываясь друг от друга, крик оглушал, застревая в горле. Скади не выдержала и отвернулась в последний момент, пытаясь сконцентрироваться на почти высохшей, но всё ещё текущей по правому виску крови от остатков уха. Но даже одним она прекрасно услышала шлепок оторванной конечности, а солоноватые капельки, казалось, долетели до неё, ударяясь о нос.
Крик Чалка стал другим. Каким-то глухим. Львица тут же распахнула веки: пока один лев спокойно грыз заполученный трофей, второй отстранился от лица Чалка, с удовольствием пережёвывая откушенный нос и часть щеки. Впрочем, с этой задачей он справился быстро. И, понимая, что жертва всё равно скоро сдохнет от потери крови, решил больше не тянуть.
Встав над белым полу-растерзанным львом, занёс лапу, ударяя по груди и ломая рёбра, тут же опустил голову вниз, клыками прогрызая себе путь. Скади уже понимала, что самое невероятное случилось, что жизнь кончилась, в голове было пусто. Вот.. Гранд, кажется, совсем как Киная задрал голову, а между зубов у виднелся кусочек плоти, в котором без труда угадывалось сердце. Только в этот раз некому было прийти на помощь. В горле у Чалка пенилась кровь, розовым пузырьками стекая по уголкам губ, но он этого уже не чувствовал. Боли больше не было, как не было и последней мысли. Лишь полное непонимание и навеки неудовлетворенное беспокойство.
Каннибал выплюнул сердце прямо перед Скади, оно прокатилось ещё немного, пачкаясь и оставляя мокрый след.
-Ешь, - любезно усмехнулся тот. - Лучшие деликатесы — для дам. Неужели муженек никогда не обещал тебе руку и сердцу? Эй, Онир, ты ведь не всё сожрал? А то у нас тут неполный комплект получается!
Зрачки Скади расширились от гнева, полностью заполняя радужку, но она не сдвинулась ни на миллиметр. Она даже не заметила, что её давно уже не удерживают. Но делать что-либо ей не хотелось. Пусть она и была жива, но у её желания жить больше не было сердца.
В этот момент Стефан уже привычным жестом вздёрнул львицу кверху, сам схватил сердце Чалка, бесцеремонном запихивая его в глотку Скади. До этого ей приходилось видеть и есть сердца зебр, антилоп, однажды даже буйвола. Но все они не были такими крупными, как сердце её мужа. И до этого, она их жевала. Насильно же пропихнутое, оно, предсказуемо, застряло где-то в районе груди, мешая дышать. Инстинктивно львица дёрнулась, но каннибал не отпустил, напротив, прижал сильнее,    раскрывая пасть Скади и припадая к её рту в жалкой пародии на поцелуй. Львица, думая о том, как бы вздохнуть, не почувствовала, как зубы Стефана сжались вокруг её языка, как резко он рванул в вверх, откидывая её прочь; но почувствовала, как полость рта как будто беспричинно стала заливать солоноватой жидкостью.   
За всё это время ей не удалось сделать и единого вздоха. Оказавшись без поддержки, она тут же упала, придавленная к земле собственной тяжестью. В глубине души ей отчаянно хотелось подумать о чём-нибудь, кроме осознания скорой смерти, но не получалось. Лишь в самый последний миг, когда закатились глаза, Скади подумала, что скоро вся их семья будет вместе. О своём давнем сне она так ни разу и не вспомнила.
-Я возбудился, - сообщил Гранд, с восторгом глядя на мертвое тело львицы.
-Я тоже. И эта - чур моя, - Стефан многообещающе усмехнулся, поигрывая бровями лаская тело Скади пошлым голодным взглядом.
-Я и забыл, какой ты извращенец!
-Может, но зато меня ждёт прекрасное блюдо: львица, нафаршированная сердцем льва. Нужно устраивать такое почаще,  - одним толчком он перевернул тело матери семейства в удобную для себя позицию.
Двое каннибалов уже отошли к еле живым сестрам, которые больше и не пытались сопротивляться. Или не могли. Их растащили друг от друга не церемонясь и нанося новые увечья. Почти у всех промелькнула мысль, что Кинаю, в общем-то, очень кстати убили — всем как раз останется по лакомому кусочку.
Фенира умерла ещё до того, как насильник кончил, а Ильде пришлось почувствовать каково это, когда тебя едят заживо. Когда куски собственной плоти исчезают в чужой глотке. Постепенно это зрелище стало казаться ей жутко забавным, и лишь когда она расхохоталась во всю силу лёгких, ей свернули шею.
После этого львов никто не отвлекал от трапезы. Они провели рядом со своими жертвами полночи, а потом ушли, в последний момент решив забрать тело своего товарища с собой. Расчленили недалеко от пещеры и припрятали кусочки в земле, чтобы вернуться и насытиться позже. 

Эпилог.
Бальд с неохотой возвращался домой. Накануне он поругался с родителями (с матерью, по большому счёту, уж больно их характеры были похожи), ему ведь почти три года, а они продолжают обращаться с ним как с малолетним несмышлёным дитём! Ему в голову приходила мысль, что протест в виде суточного отсутствия в кругу семьи далеко не самое лучшее доказательство своей взрослости, но зато он прекрасно провёл время с Энеей. И настроение у него было вполне приподнятое.
И, пожалуй, таким мы его и оставим: полным оптимизма и надежд. Если бы можно было остановить время, Бальд остановил его сейчас. Но, увы, эта функция недоступна. И меньше, чем через полчаса, жизнь льва изменится навсегда.
Он довольно скоро почувствует, что что-то не так. Сладковато-тошнотворный гнилостный запах пропитает всё вокруг уже на подходе к их пещере, вспугнув всю мелкую живность и, напротив, приманивая грифов и гиен. Собственно, гиен он первыми и увидит. Не задумываясь, нападёт и прогонит. Пришибёт одну, а вторая — сбежит. А потом присмотрится к останкам, которые служили пищей трусливых пёсьих. И его стошнит.
Потом он бросится к осквернённым телам, будет рычать от безысходности, вины и горя. Несколько часов проведёт, мечась от тела к телу, не обращая внимание на запах и кровь. Будет лизать лица сестёр и матери, в полубезумной надежде, что кошмар закончится.
Не закончится.
Чуть позже недалеко от пещеры он потратит всю ночь, медленно, ломая когти, чтобы вырыть глубокую могилу. Осторожно перенесёт тела, укладывая сначала родителей бок о бок, а затем, сверху, своих сестёр. Застынет, смотря на них, на краешке сознания отмечая, что не плакал. И начнёт закапывать, не произнеся ни слова.
Пройдёт три дня. Все эти три дня лев без движения пролежит на могиле, вспоминая и вспоминая: всё, чему его учил, всему, что рассказывала мать, обо всех играх с Ильдой и Фенирой, каждую мелочь. Тогда же ему и придёт в голову, что он знает, кто виноват. Это может быть только королева Тьмы — первая жена отца и единокровная сестра матери. Всего, что о ней рассказывали, достаточно, чтобы не ошибиться в выводах. Значит, он сможет отомстить. Вернётся в Фахари и отомстит.
Но он не успеет тут же воплотить план в жизнь. Обеспокоенная почти недельным отсутствием возлюбленного Энея сама придёт к его дому. И хотя поймёт далеко не всё из отрывистой речи молодого льва с мёртвыми глазами, всё же убедит его пойти вместе с ней в прайд, набраться сил. Там он проведёт почти полгода, благодаря усилиям львицы, бывшей старше его на несколько месяцы, немного оттаяв. Они поженятся. И затем вместе вернуться в Фахари. Им потребуется ещё почти год, чтобы стать членами прайда Данте, который возник на месте Тьмы. Всё окажется совсем не похожим на рассказы родителей.
И мести, как полагает Бальд, праведной, не дано будет совершиться. Но это будет совсем другая история. 

Послесловие.
А правда в том, что эти четыре льва: Киная, Гранд, Онир и Стефан — дезертиры из прайда каннибалов. Им всегда нравилось убивать, а их детство и юность как раз пришлись на первую войну. Пусть не все из четверых полноценно участвовали в уничтожении прайда Света, зато своё первое тёплое мясо, ещё недавно живого льва, когда кровь ещё не успела свернуться и течёт по подбородку, они все попробовали именно тогда. Затем жизнь стала слишком скучной. И, казалось, новая война должна, наоборот, воодушевить. Но вот воевать в действительности оказалось не так весело, как сохранила память горячей крови бушующих гормонов. Вот они и ушли в свободное плавание. Пусть война и не окончена, нужно быть конченным патриотом, чтобы всё ещё верить в их победу.
Поэтому они приняли решение уйти. Война — никто искать не будет. Никто не будет мешать им жить в полное удовольствие. Ведь таких вот вкусных одиночек, наверняка, очень много вокруг.