И тут он впервые подумал: какого чёрта он вообще здесь делает? Разве его место не рядом с его семьей? Разве изуродованная лапа не есть веская причина не ввязываться в межполитические игры? Да с чего нанийский король вообще решил, что хромой лев, пускай и бравый воин – идеальный кандидат для того, чтобы пойти в стан врага? Ладно, хорошо. Не врага. Но разве дантийские львы так уж любят своих соседей? Смешно даже. А тут даже, случись что, Оранту и отпора то дать не сможет. Сила духа всё же не способна защитить от клыков и когтей. А жаль.
Община львов была пуста. И если раньше самец негодовал, почему его ведут в одну из центральных пещер прайда, то теперь вопрос приобрёл несколько иной вид: разве отсутствие львов в пещере можно считать нормальным? Светлогривый лев огляделся, стараясь не показывать свою растерянность. Его провожатый – крупный лев с кудрявой гривой – прошёл вглубь пещеры, мельком осмотрел её и повернулся к нанийцу. Кажется, его звали Тиг. Он сказал что-то вроде: «Можешь располагаться» и поспешил к выходу. Многословностью он не отличался. Оранту лишь проводил его взглядом и с сожалением отметил, что воин далеко не ушёл; он отчётливо увидел краешек его спины у свода пещеры. Что ж, глупо было предполагать, что дантийцы оставят своего незваного гостя без присмотра. 
Хромой лёг у дальней стены и погрузился в раздумья.
Чего ожидать от короля и королевы прайда Данте? Почему разговаривал он не с ними, а с советником? Впрочем, именно это волновало его не так сильно. Что-то во взгляде Сараба нанийцу не понравилось с самого начала. Он постарался свалить всё на гетерохромию, но в глубине души догадывался: разноцветные глаза – ничто по сравнению с тем, что он увидел в их глубине. Что-то не львиное было в этих глазах. Не так должны говорить о потерях. Не так должен смотреть тот, кого волнуют смерти вокруг. Или всё-таки дантийцы не слишком заботятся друг о друге?
Оранту хотелось домой. Он был по горло сыт этим прайдом. И лапа, как назло, с каждым часом ныла всё сильнее. Будто бы гнетущей атмосферы было недостаточно. Ему предоставили целую пещеру, но хромой признавался сам себе, что был бы намного спокойнее, окажись он в настоящей тюрьме. Эта иллюзия свободного передвижения казалось льву просто отвратительной. Ведь он по-прежнему видел тень стражника и прекрасно знал, что если даже он попробует выйти из пещеры, его учтиво попросят вернуться обратно. Безразличным взглядом посмотрел он в сторону выхода, и устало положил голову на здоровую лапу. Прикрыл глаза, но сон всё не шёл.
Сложно сказать, сколько конкретно он пролежал в полудрёме. Оранту то и дело ворочался, пару раз вставал, всем своим нутром чуя неладное. В один момент и вовсе перестал видеть силуэт Тига, но списал это на полусонное состояние. Он думал о доме, думал о любимой жене и львятах, и на душе становилось теплее; он старался думать о хорошем: о том, что вернётся и расскажет обо всём королю Аларону, обнимет свою львицу и будет свидетелем того, как растут его дети.
«Скоро всё кончится, скоро я буду дома», - думал он.
Жить ему оставалось ровно час.