Сон сегодня не удался вообще. Каз всю ночь проворочался у акации, но так и не смог провалиться в объятья Морфея. В последнее несколько недель Морфей вообще игнорировал все попытки пятнистого попасть в его мир. Уже несколько ужасных ночей Каззи не мог нормально уснуть, а если сон все-таки одолевал гепарда, то сновидения были настолько ужасными, что они не длились долго. Пятнистый просыпался с криком. То, что являлось ему в его сновидениях наподдавалось рассказу. Все переплеталось. Чече, мать, и что-то еще… Что-то ужасное… Злое… и необратимое.
Несмотря на то. Что эта ночь было совершенно без сна, с самого утра Каззи все-таки нашел в себе сил выйти на охоту. Она оказалось не пустой. Ему удалось поймать Дик-Дик. Вполне нормальный завтрак, но он не принес особой радости коту. Каз в последнее время вообще забыл, что такое радость. Все его мысли были лишь ободном. О том, что Че нет рядом. О том, что Мать их покинула. Именно покинула! Не умерла! Не сгинула в этих беспощадных диких землях, а просто ушла от них. И теперь она жива! И может быть ей даже лучше, чем было с ним и с Че. После охоты Каз немного повалялся у своей добычи, пока антилопа уляжется. Но за тем сразу пустился на поиски. Пропустить день абсолютно неприемлемо!
Каз весь день прослонялся, по Нани, чуть не попался патрульным львам, и вот, сейчас, под вечер, он был уже далеко от родных земель. В пустыне. Солнце вытянуло из пятнистого последнюю влагу, но что-то подсказывало ему, что Чече была тут. Когда и где именно он не знал, но очень хотел это выяснить. Причем чем быстрее, тем лучше. Ведь она была в беде! Каз это знал! Она не могла его покинуть просто так. Если бы она была взрослой гепардицей, и нашла себе кого-то. Если бы они решили уйти с этих земель вдвоем, Каззи бы не стал ее останавливать. Да и сама она никогда бы не позволила себе просто исчезнуть. Но им было всего по два года! Какие пары? Она просто была в беде. Каз это точно знал.
Пятнистый остановился, чтобы отдышатся, и привести мысли в порядок.
Боже… Как жарко. Солнце уже садилось, а жара не спадала ни на долю градуса. Казалось становилось только жарче. В голове пятнистого мысли уже перестали путаться. Они попросту пропали. Он не мог думать ни о чем, кроме того, как найти воду. Но по близости не было ни одного источника. Ни одного… Каз продолжал перебирать лапами, понимая, что останавливаться попросту нельзя.
Вдруг его чуткий нос уловил слабый подъем влажного воздуха от раскалённого писка. Гепард остановился, и тут же принялся копать. Писок с каждым грибком лапы был все прохладнее, и прохладнее. И вот наконец пальцы лап Каза скользнули по влажному писку. Каз приложил еще несколько усилий, и из писка начала сочится живительная влага. Пятнистый тут же припал к выступившей воде, слизывая ее языком так быстро, что даже заныли скулы. Но ее было ужасно мало… Каз принялся еще копать, но повторные раскопки ни к чему не привели. Больше влаги нисколько не выступило. Оно и понятно. Сезон засухи истощил водные ресурсы пустыни. Найти влагу можно было лишь на оазисе, но соваться туда в такое пекло… Безрассудно. Там уже в любом случае кто-то есть. Одиночки обожают проводить там ночи. Особенно, когда так жарко.
Солнце уже почти зашло за горизонт, когда Каззи доплелся до руин. Это все, что он смог придумать. Путь вытянул из него последние силы, и Каз молил духов предков, чтобы там сейчас никого не оказалось. Состояние кота оставляло желать лучшего. Зной, и дальняя дорога вытянули из него все силы. Голова была как камень, а ноги отказывались подчинятся их хозяину. Они кое как несли на себе пятнистое, худощавое тело. Хвост попросту волочился по писку, оставляя за собой борозду. Он не мог сосредоточится на том, что происходило на руинах в данный момент. Попросту зашел за одну из развалин, и огляделся. Было уже темно, но кот великолепно видел в темноте. Никого по близости не было. Вроде… Это радовало пятнистого. Прекрасное время для ночлега. Жара спала, и становилось прохладно. Раскаленный мех гепарда поднимал прохладный вечерний ветерок и ласкал кожу. Каз недолго думая прошел еще несколько неуверенных шагов, на еле передвигающихся лапах. Но тут они попросту заплелись, и гепард со стоном повалился сначала на грудь, а потом набок. Вставать уже не хотелось. Место, где он рухнул, было нисколько не хуже любого другого на данный момент. По крайней мере вымотанный мозг пятнистого сейчас полагал именно так. Глаза сами собой закрылись, но сна, как и ожидал пятнистый, не было. Просто ужасное состояние полудрема вперемешку с гудением в голове от жары и усталости, и мысли, которые никогда не дадут ему нормально заснуть. Каз обхватил передними лапами морду, и тихонько простонал.

Мысли и гудение в очередной раз сыграли с пятнистым злую шутку. От гудения в голове, он практический ничего не слышал вокруг, а мысли напали на него сразу, как он закрыл глаза. Воспоминания начали играть в чехарду в голове пятнистого. Он опять вспомнил мать, и ее рассказы, затем Че, и ее вечные наставления, затем мать, когда она учила их заветам предков, затем, почему-то тот идиотский эпизод, когда Каз сорвался с акации, и застрял в ветках головой. Если бы не сестра, он бы сейчас тут не лежал. Она спасла его… А он ее не смог. От этого, Казу стало еще хуже.
Из-за всего, что творилось в сознании, и из-за явного перегрева, Каз попросту упустил тот спасительный момент, когда его кто-то заметил. Лежа на писке, и обхватив голову лапами, Каз ими же и прижал себе уши, и не услышал шелест шагов. Но нос не был закрыт. В него, внезапно, ударил легкий запах чужака. Реакция гепарда была мгновенной, но неожиданной даже для него. Каз в долю секунды подлетел на все четыре лапы, однако, они опять отказались повиноваться, и что бы устоять на них, ему пришлось задействовать все мышцы организма. Карие глаза гепарда были широко распахнуты от ужаса, и блестели в темноте, яростно пытаясь выловить того, чей запах он только-что учуял. В следующую секунду они впились в другие глаза. Те мерцали в темноте, явно его разглядывая. Каз не сразу уловил очертания того, кто стоял перед ним. Сердце билось с бешенной скоростью, будто он только что дал четыре километра полного спринта. Пятнистый не сразу смог определить, кто передним, но как только пелена страха начала спадать, его глаза стали различать очертания черной кошки. Та сидела рядом, совсем близко. Каз ошарашено огляделся по сторонам. Кошка, судя по всем признакам, была одна. Это немного успокоило пятнистого, но не полностью. Он все еще испуганно таращился на нее, пытаясь определить ее намеренья.
«Если бы она хотела убить меня, я был бы уже мертв.» Первое вразумительное решение, которое смог осилить уставший, вымотанный, и испуганный мозг пятнистого. Однако, оно не сильно утешало пятнистого, ведь если кошка предпримет сейчас попытки атаковать, то у него попросту не будет шанса даже убежать, не то, что отбиться от нападавшей.
- Ш… Шикаму… - сдавленно, и растерянно произнес гепард. – Я Каззи! Сын Вемы-охотницы. – продолжил он, приподнимаясь, и начиная тихонько пятится подальше от ночной незнакомки.
Приветствие, это первое, что пришло на ум гепарда. Это скорее рефлекс. Он сызмальства был обучен этикету нанийцев, и приветствие подобным образом, не считая «Шикаму», что у гепардов означало уважительное приветствие духов предков того, кого они встретили, было первыми словами, которые он произносил при встрече с незнакомцем. Однако, сейчас была совершенно не та ситуация. Подобное приветствие было необходимо на землях прайда Нани, но на диких землях, и тем более на землях гиен и дантийцев, за это приветствие могли лишить жизни. Однако это Каззи вспомнил, лишь произнеся его. И теперь у гепарда шансов остаться не разорванным было еще меньше, по его мнению.